типамистика, R, ~6500 словКим Чонин чувствовал себя ужасно глупо, стоя посреди ночи в полутёмной кухне своей небольшой квартиры и вглядываясь в бумажку с распечатанным из интернета текстом. Он не верил во всякую магию и всё, что с ней связано, поэтому не испытывал никакого волнения, помешивая в поцарапанной кастрюльке своё варево. Он даже сам не мог объяснить, какого чёрта занимается этой ерундой. Наверное доводы вроде «попытка не пытка» сделали своё дело, заставив его сначала изучать лунный календарь, чтобы узнать дату полнолуния, а потом бегать по аптекам в поисках нужных трав. Рецепт оказался на удивление простым, хотя Чонин ожидал, что ему понадобятся какие-нибудь жуткие ингредиенты, типа глаз ящерицы, дерьма носорога и такое прочее, что обычно использовалось для приготовления зелий в кино и сериалах. На деле же самым экстремальным была разве что его собственная слюна или волосы. К счастью, от Лу Ханя не требовалось ничего. Чонин бросил в кипящую воду корень имбиря, а затем аккуратно отсчитал пять щепоток любистока из аптечного пакета и принялся медленно помешивать помутневшую жидкость. Когда таймер отсчитал пять минут, он убавил огонь, бросил в кастрюлю тонкую прядь своих волос, а затем, поморщившись, плюнул туда.
— Ты со мной, я с тобой, — принялся он нашёптывать текст всё с той же бумажки, продолжая помешивать зелье. — Я с тобой, ты со мной. Воде не разлиться, нам вместе водиться.
К счастью, Сехун, с которым Чонин учился в одной группе и снимал эту квартиру, сейчас был в отъезде. Наверное он бы покрутил у виска пальцем, а потом ещё неделю высмеивал его, если бы застал за этим сомнительным занятием.
— Воде не разлиться, нам вместе водиться, — в десятый раз повторил Чонин, выключая огонь и с сомнением глядя на то, что получилось. Зелье, если это можно было так назвать, пахло имбирём и чуть какой-то травой, при этом совершенно не выглядя хоть чуть обнадёживающе. Таким варевом разве что простуду лечить, а не людей привораживать. Более того, на поверхности всё ещё плавали волосы Чонина, а он понятия не имел, нужно ли их достать или каким-то чудесным образом заставить Ханя пить вместе с ними.
Всё же решив, что второй вариант маловероятен, он взял ложку и принялся старательно вылавливать волосинки, мысленно ругаясь, что те норовят ускользнуть. Надо ещё всё это добро настаивать два дня, а пока придумать план, как подмешать объекту его воздыхания.
● ● ●
— Держи, хён!
Чонин взволнованно облизнул губы, протягивая Ханю непрозрачную бутылку с витаминным напитком, в который была вылита половина порции зелья. Свою долю он выпил ещё утром, и с тех пор ему всё казалось, что у него вот-вот начнётся расстройство кишечника. То ли настой протух за два дня в тепле, то ли он и должен быть таким противным, он не знал. Впрочем, как и не знал, почему до сих пор занимается этой ерундой, совершенно не веря даже в призрачную возможность успеха мероприятия. Но Чонин был безнадёжно влюблён уже так давно и без надежды на взаимность, что готов был пускать в ход даже такие идиотские методы, лишь бы предпринять хоть что-то, лишь бы не сидеть, сложа руки, и ждать, пока кто-нибудь займёт место рядом с хёном, которое в его фантазиях принадлежит лишь ему.
— Спасибо, — Хань устало выдохнул, утирая одной рукой пот со лба, а вторую протягивая к предложенной бутылке. Трудно сказать, почувствовал ли он странный привкус напитка или нет, пока залпом глотал заветную жидкость. Лишь чуть поморщил нос допив и, ещё раз поблагодарив Чонина, выбросил бутылку в стоящее рядом мусорное ведро. — Мы ещё полчаса мяч попинаем. Если не хочешь ждать, можешь идти. — Да ничего, мне не сложно, — всё так же взволнованно улыбнулся Чонин.
Он любил наблюдать за тренировками Ханя. Впрочем, он любил наблюдать за всем, что бы тот ни делал.
Чонин проснулся ночью, вздрагивая и распахивая глаза, словно его что-то разбудило, моментально прислушиваясь к тишине комнаты. Несколько напряжённых секунд — и ничего. Он снова прикрыл веки, сославшись на то, что ему лишь почудилось или что-то приснилось, как стук в окно снова заставил его испуганно дёрнуться на месте. Словно кто-то кинул камушком в стекло. Чонин несколько мгновений метался между желанием встать и посмотреть, и проигнорировать и остаться в постели. Мало ли, что где могло стукнуть. Но вновь повторившийся звук всё же заставил его выбраться из-под одеяла и зачем-то на цыпочках подойти к окну. Двумя этажами ниже на промокшем от вечернего дождя асфальте топтался не кто иной, как сам Лу Хань, сжимая в кулаке горстку камней. Чонин поражённо замер, не веря собственным глазам, и даже пару раз крепко зажмурился, чтобы удостовериться, что ему не мерещится. Что хёну делать среди ночи под его окнами? Очередной камень, запущенный в окно, всё же заставил его встрепенуться и торопливо повернуть ручку, пока Хань не разбудил кого-нибудь из соседей, и те не подняли шум. Он распахнул окно, тут же ёжась от ночной прохлады, и, чуть высунувшись наружу, столкнулся взглядом с ночным гостем. По телу промчалась волна мурашек от того, каким был этот взгляд. На этот момент Чонин даже не был в силах описать, что же именно в нём было, но от него ему захотелось взвыть и растечься влюблённой лужей прямо возле подоконника.
— Хён? — тихонько позвал он, недовольно отметив, как дрогнул голос. — Что ты тут делаешь? — Хотел тебя увидеть, — без тени смущения ответил Хань, расплываясь в улыбке. — Ночью? — а вот Чонину казалось, что его лицо уже одного цвета с флагом Китайской Народной Республики, разве что звёздочек не хватает . Что происходит? — Прости, ничего не мог с собой поделать.
ЧТО ПРОИСХОДИТ?
Чонин чувствовал, как бешено колотится его сердце, и от волнения немеют кончики пальцев на руках. Лу Хань никогда так не вёл себя. Он в принципе им никогда особо не интересовался, разве что поддерживал приятельские отношения, и то, во многом благодаря только тому, что Чонин дружил с его младшим братом. И вот теперь он вдруг стоит под его окнами среди ночи и заявляет, что хотел его увидеть. Его. Ночью. Увидеть. Кажется, у Чонина снова грозило разразиться расстройство кишечника на нервной почве. Или это всё ещё несвежее зелье, что он выпил с утра, действовало на него таким образом? Точно. Зелье!
— Боже, хён, иди домой, холодно же, — торопливо протараторил Чонин, уже начиная обливаться холодным потом, то ли от недомогания, то ли от осознания произошедшего. — Но я не хочу уходить, — грустно поджал нижнюю губу Лу Хань. — Нет, иди. Завтра увидимся в универе. — Ладно, — нехотя согласился тот, к немалому шоку Чонина посылая ему воздушный поцелуй, а затем развернулся и побрёл в сторону проспекта.
Нет. Нет-нет-нет. Это ведь не могло сработать. Ведь не могло? Чонин закрыл окно и, всё ещё обливаясь потом, забрался под одеяло почти с головой. Он не верил в магию, не верил в порчу, сглаз, приворотные зелья и прочую мистику. Это, конечно, никак не объясняло то, что два дня назад он полночи торчал на кухне, воссоздавая старинный рецепт. Но это была лишь невинная попытка, вроде того, как маленькие девочки гадают на ромашках или вызывают Пиковую даму в зеркале. Глупо, но весело. Только вот Чонин не маленькая девочка, так какого чёрта?
Он тяжело вздохнул и перевернулся на другой бок. Так что же это было? Мог ли Хань каким-то образом узнать про его замысел и подшутить таким образом? Не мог, ведь Чонин сейчас живёт один и никому не рассказывал про свою идиотскую затею. А это всё означает только одно — зелье сработало.
Утро не было добрым, потому что Чонин проворочался в постели не в силах уснуть почти до пяти часов, и смог забыться сном только за полтора часа до будильника. Но, что поразительно, волнение не отпустило и после пробуждения, поэтому он быстро подскочил с кровати, чувствуя прилив адреналина, несмотря на гудящую голову. Сегодня как никогда он хотел и боялся увидеть Лу Ханя.
— Привет, хён, — нервно улыбнулся он, наткнувшись на Ханя в коридоре университета. — Доброе утро, Чонин-а, — тот выглядел немного растерянным и сонным, но в целом вполне обычно. Он зевнул и, чуть виновато улыбнувшись, направился дальше по направлению своей аудитории.
А может Чонину вообще всё приснилось? Нужно просто успокоиться и выбросить весь этот бред из головы.
Правда на следующую же ночь, когда он снова лежал в своей постели в попытке уснуть, он вновь услышал стук по стеклу. И едва не закричал от ужаса, увидев в окне тёмный силуэт человека, подсвеченный уличным фонарём. Сердце провалилось в пятки, а в животе словно стало очень горячо, пока он приходил в себя и шокировано приглядывался к лицу за стеклом. Человек снова постучал, а затем знакомый голос позвал его: — Чонин-а! — Хён? — Чонин выбрался из-под одеяла и на ватных ногах подошёл к окну, открывая его и чувствуя облегчение. — Я уж испугался, что ко мне призрак явился. Ты чего сюда забрался? — Я хотел тебя увидеть, — как и прошлой ночью повторил Хань, продолжая крепко цепляться пальцами за холодные поручни пожарной лестницы. — Можно войти? — Ну... входи, — Чонин неуверенно отступил назад, освобождая ему место. Хань аккуратно спрыгнул с подоконника на пол, чуть поморщив нос, когда каблуки его тяжёлых ботинок ударили по ламинату. И хотел уж было кинуться снимать их, как Чонин дрожащими руками перехватил его запястье. — Не беспокойся, я тут уж почти неделю не убирался, — смущённо признался он.
Впрочем, прошло уже больше недели, потому что в последний раз прибирался Сехун. Но это было неважно сейчас. Когда Хань повернулся к нему, блеснув в темноте комнаты белками глаз, Чонин почувствовал, как сердце снова ухнуло вниз. Может он и правда спит? Может зелье было наркотическим, и у него глюки? Или своим нелепым обрядом он потревожил духов, и теперь один из них будет являться к нему по ночам в обличье его хёна? Он хотел отпустить запястье Ханя и отойти, пока его мозг не успокоится и не прекратит генерировать эти бредовые идеи, но, к его удивлению, тот его не отпустил. Чонин и пикнуть не успел, как Хань потянул его на себя, приподнимаясь на носочках и накрывая его губы своими. Поцелуй был недолгим и довольно невинным, но у Чонина дыхание перехватило не на шутку. Если это сон, то это самый прекрасный сон в его жизни.
— Прости, не знаю, что на меня нашло, — прошептал Хань совсем рядом уже где-то сбоку, опаляя его ухо горячим дыханием. — Н-ничего страшного.
Оно работает. Оно действительно работает! Это не может быть простым совпадением. Дурацкий рецепт с дурацкого интернет-сайта действительно работает — в этом уже не может быть никакого сомнения. Чонин ощутил ликование и тепло, разливающееся в груди, когда Лу Хань крепко обнял его, продолжая что-то невнятно бормотать в качестве извинения. Теперь он полюбит его? Они наконец-то будут вместе? Мимолётное чувство неправильности происходящего было моментально отогнано вновь коснувшимися его губ мягкими губами Ханя в ещё одном неторопливом, но более смелом поцелуе. Чонин задыхался от счастья, потому что он уже столько раз представлял себе это, даже не предполагая, что в жизни оно в сто раз лучше.
— Заткнись, просто заткнись, — между мягкими неглубокими поцелуями попросил Чонин, потому что Хань всё не мог перестать извиняться за свои действия. Словно он чувствовал вину перед ним за свои действия и чувства. Глупый, ведь это именно то, чего Чонин хотел больше всего. — Я не хочу уходить от тебя, — прошептал тот, опуская голову и утыкаясь лбом ему в плечо. — Но правильно ли это — быть мне здесь? — Всё хорошо. Но, может, сейчас тебе и правда лучше пойти домой? — нехотя предположил Чонин. Он сам не хотел расставаться, но что-то внутри него говорило, что лучше повременить и присмотреться. Во всяком случае, уж точно не стоило торопиться, хотя и хотелось упасть в Лу Ханя, словно в омут с головой после стольких месяцев бесплотных мечтаний. — Да, ты прав, — кивнул тот, отцепляясь от него и снова поворачиваясь к окну. — Стой, ну куда же ты? — усмехнулся Чонин, хватая его за рукав и утягивая в сторону коридора. — Дверь же для нормальных людей придумали.
читать дальшеОни снова целовались, стоя уже на пороге чониновской квартиры, не в силах оторваться друг от друга. И, если бы подъездная дверь внизу не хлопнула, заставив их подскочить на месте, он наверное плюнул бы на всё, и потащил Ханя обратно в свою спальню. — Завтра увидимся, — не в первый раз повторил Чонин, провожая спускающегося по лестнице парня взглядом.
А затем закрыл дверь в свою квартиру и, словно безумец, восторженно воскликнул от переполняющих его чувств, едва не начав танцевать победный танец. И как сегодня опять уснуть? Чонин почувствовал, как пересохло в горле, и направился на кухню, хотя ему казалось, что он не по полу ступает, а парит над ним. В раковине вместе с другой посудой до сих пор валялась кастрюлька с прилипшими ко дну парой его волосин. Чонин решил, что завтра обязательно наведёт дома порядок. Это хорошо, что сейчас было темно, и Хань не увидел его кавардака, а если он придёт к нему завтра после учёбы, например? Может и вовсе забить на университет и посвятить день домашним делам? Воодушевившись этими мыслями, он добавил в раковину ещё и чашку и побрёл обратно к себе в спальню, уже на ходу начиная считать баранов. Ему нужно выспаться, чтобы хорошо выглядеть. Но, едва он переступил порог комнаты, как подскочил на месте от неожиданности, снова увидев силуэт в окне.
— Хён? — он поражённо замер на месте, пристально вглядываясь в лицо за стеклом. Заметив его, Хань снова постучал по раме и виновато улыбнулся. Чонин в два шага подскочил к окну и открыл его, одаривая парня удивлённый взглядом. — Хён, ты чего опять? Мы же только что... — Прости, я так не хотел уходить, — вздохнул тот. — Я честно пошёл домой, но когда снова проходил мимо твоих окон... не смог удержаться. — Иди домой, дурак, — улыбнулся Чонин, позволяя себе такую фамильярность. — Завтра не встанешь же. — Ещё один поцелуй? — попросил тот. — Только один, — даже несмотря на холодный ночной воздух Чонину было жарко изнутри. Он потянулся к Ханю, чуть высовываясь из окна и на всякий случай придерживая того за воротник, чтобы он не навернулся с неудобной металлической лестницы. Если бы он знал, что целоваться с ним — такое наслаждение, то давно бы уж обратился к тёмной магии, призвав самого Сатану, если бы понадобилось. Но, к счастью, не понадобилось. Хань жадно скользнул языком по его губам напоследок и нехотя оторвался, пытаясь восстановить дыхание. — Пока, — хриплым голосом выдал он, и Чонин расцепил пальцы, выпуская его воротник.
Он закрыл окно и забрался в постель, чувствуя, что сердце его поёт. Его даже стало клонить в сон, и вскоре он начал проваливаться в глубокую дрёму, всё ещё ощущая следы горячих поцелуев Лу Ханя на своих губах.
● ● ●
Чонин решительно ничего не мог понять. Он же ещё в своём уме, и Хань действительно был у него этой ночью, целовал его? Почему же теперь, встретив его в университете, он просто прошёл мимо, одарив лишь быстрым, каким-то словно затравленным взглядом. Чонин предположил бы, что он стесняется произошедшего или не хочет, чтобы об их начинающихся отношения кто-то догадался, если бы не инцидент в столовой, что произошёл немногим позже. Когда Чонин, желая отвлечься от своих мыслей, завёл непринуждённую беседу с Цзытао — парнем с его факультета. Лу Хань появился неожиданно для всех, ударил ладонью по столу, вызвав в столовой гробовое молчание. А затем просто бесцеремонно утащил Чонина в коридор, сказал, что видеть того рядом с этим парнем не желает, и ушёл. Просто взял и ушёл, после того, как устроил этот спектакль.
— Вы видели, что китаец с пятого курса сегодня устроил? — Наверняка нашего Чонина напугал. — А я слышал, что он даже не тренировку сегодня не пошёл. Все говорят, что он странный стал...
Чонин не хотел всего это слышать, но от собственных одногруппников было некуда деться. Они все пары поглядывали в его сторону и перешёптывались так громко, словно специально, чтобы он всё слышал. Он отправил Ханю уже несколько сообщений, спрашивая, что случилось, но тот не отвечал. На что он так сердится? Они же с Цзытао просто разговаривали! Что происходит вообще?
— Уходи, — Чонин попытался скрыть волнение и неприятную дрожь за стальным тоном своего голоса, когда постель рядом с ним прогнулась под чужим весом. Ему не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто это. А ещё ему явно стоит лучше запирать окна на ночь, чтобы все, кто попало, не лезли к нему в комнату. Конечно, Хань не кто попало, а ещё Чонину ужасно хотелось выбраться из-под одеяла и поцеловать его, но он считал себя слишком оскорблённым для этого. — Прости меня, Чонин-а, — мягким тоном, совсем не таким, как днём, попросил Хань, аккуратно стягивая с него одеяло. — Что ты сегодня за сцену ревности устроил? — Чонин всё же был вынужден подняться и сесть в постели, вперивая в него хмурый взгляд. Нащупав на тумбочке выключатель светильника, он зажёг неяркий свет и тут же мысленно охнул: Хань был так красив, а ещё его лицо действительно выражало сожаление, что трудно было на него сердиться. — Прости, не знаю, что на меня нашло, — вздохнул он. — Ладно, — смягчился Чонин, — а в окно-то чего опять полез? Про телефон и двери забыл? — Я боялся, что ты меня не впустишь. Не простить его было невозможно, тем более, когда Хань виновато смотрел в глаза, при этом кончиками пальцев уже выводя невесомые узоры на его коленке сквозь тонкую ткань пижамных штанов. — Хорошо, но больше никаких сцен, — Чонин почувствовал, что начинает краснеть, и уже пожалел что включил свет.
От места, где касался Хань, по всему телу начинало расползаться тепло, лишая его последнего желания сердиться. Они должны серьёзно поговорить обо всём, разобраться в их чувствах и отношениях. Потому что то, что происходит сейчас — полнейшая неразбериха. Хань приходит по ночам, они целуются, потом он психует или делает вид, что не знает его. Что это? Они встречаются? Или как это назвать? И вот сейчас, едва Чонин открыл рот, чтобы что-то сказать, его прервали самым наглым и приятным образом. Лу Хань целовал жадно и страстно, охватив ладонями его лицо, а затем перемещая руки по его шее и ниже, вдоль его тела, шаря по бокам и наваливаясь сверху. У Чонина срывало крышу от ощущения того, насколько он желанный. Желанный человеком, по которому сходит с ума. Разумеется все мысли о серьёзных разговорах тут же вылетели из его головы, когда Хань протолкнул язык глубоко ему в рот, заставляя практически поперхнуться. Его пальцы уже пробрались под футболку Чонина, принявшись гладить и чуть царапать его кожу, а колено, втиснутое ему между ног, ощутимо давило на пах. Чонин не успевал отвечать и осознавать, где и когда Хань его касался и целовал. Он пытался отвечать и как-то контролировать процесс, но всё невпопад.
— Хён, — рвано выдохнул он, когда Хань на мгновения оторвался от его губ, — а мы не торопимся?
Не то что бы Чонин был каких-то пуританских взглядов и верил в секс после свадьбы. Или не то что бы он не хотел — хотел, хоть немного боялся, но хотел. Но это нетерпение, жадность и странное поведение Ханя всё же немного остужало его пыл. Он сам не понимал, откуда чувство тревоги взялось в его груди, когда мягко оттолкнул его. Но проигнорировать его было слишком сложно.
— Да, прости. Ты прав, наверное, — нехотя согласился Лу Хань, сползая с него и садясь на край постели. По голодному блеску в его глазах было заметно, что прекращать, а тем более уходить, он вовсе не хочет. Но что-то в нём всё же заставило его согласиться с Чонином. — Прости, я последнее время сам не свой. Можно мне остаться у тебя до утра? — Я думаю, — Чонин нервно закусил губу, взвешивая все за и против, — что тебе лучше пойти домой. — Я не буду больше прикасаться к тебе, — пообещал Хань, отчаянно сжимая край его одеяла. — У меня так тесно и неудобно спать вдвоём, — пытался увильнуть Чонин, сам не понимая, почему ему так хочется выпроводить того из своей квартиры. Он очень любил своего хёна, но сейчас словно не ощущал, что он всё тот же. Разумеется он понимал, что зелье изменило его личность, чтобы он смог им заинтересоваться. Но он не ожидал, что до такой степени, что порой ему будет казаться, что Ханя вовсе будто подменили. — Как скажешь, — согласился тот, позволяя вытолкать себя из чониновой постели, затем из спальни, а потом и вовсе из квартиры.
Закрыв за ним дверь, Чонин вернулся в комнату и тут же подошёл к окну, чтобы убедиться, что Хань не вздумает снова взобраться к нему. На всякий случай он даже достал из ящика скотч и обмотал между собой ручки. Он не знал, почему делает это. Просто хотел эту ночь поспать спокойно, не опасаясь проснуться от того, что на него снова смотрят или стягивают одеяло. Он по-прежнему любил Лу Ханя, места его прикосновений и поцелуев всё ещё горели огнём, но, кажется, это всё не то, чего он хотел.
Депрессия; замкнулся в себе; совсем странный стал; занятия пропускает; нагрубил на ровном месте — вот ещё не полный список всех «симптомов», что невольно услышал Чонин у одногруппников, обожающих распространять всевозможные сплетни. Лу Хань — милый и улыбчивый парень, тихий, в меру скромный и добродушный, обожающий футбол и своих друзей. Тот Хань, о котором сейчас твердили все вокруг, никак не вписывался в эти определения. Чонин всё больше ощущал гнетущее чувство вины, понимая, что это он сделал его таким. Приворот — это насилие над личностью человека, он не думал об этом, когда качал рецепт из интернета и бегал по аптекам в поисках любистока. О чём вообще он думал, когда решил, что магией сможет решить его личные проблемы? Хотел — получил, что ж, наслаждайся.
Чонин был уверен, что Хань следит за ним. Он весь день то и дело натыкался на него, но тот всякий раз благополучно сбегал. И это бесило. Какого чёрта он так себя ведёт? Это побочное действие зелья? Или Чонин сварил его неправильно? Почему по ночам Хань становится таким страстным влюблённым, а днём ведёт себя так, словно они враги? Не разговаривает, избегает, но при этом закатывает сцены ревности и устраивает слежку. Словно сам не может определиться, чего же хочет.
Впереди выходные, и Чонину совершенно не хотелось оставаться одному в своей квартире. Поэтому он вызвонил Тэмина, с которым они в школе были лучшими друзьями, пока жизнь не раскидала их по разным университетам, и закатил ему тираду о том, какой тот плохой и не вспоминает старого друга. О том, что он сам не звонил ему сто лет, он тактично умолчал. Тэмин смеялся в трубку и всё повторял, как он рад его слышать. А ещё, что совсем не возражает против того, чтобы Чонин пришёл к нему с ночевкой — давным-давно уже так не собирались.
● ● ●
Вернулся домой он вечером в воскресенье, первым делом направившись в спальню проверять окна. Скотч был порван, а одна створка прикрыта не до конца, из-за чего по полу тянуло сквозняком. Чонин вздохнул и повернул ручку — Лу Хань приходил к нему. Это даже далеко не было похоже на нормальные человеческие отношения, и он уже не на шутку начал жалеть о содеянном. Пусть целовать его было и безумно приятно, но во всём остальном Хань куда больше походил не на приворожённого человека, а на какого-то зомби. Днём он слоняется туда-сюда, не зная куда себя деть, а по ночам идёт за своей добычей — Чонином. Он даже поёжился от такого мысленного сравнения. А ещё стало интересно, когда и как именно меняется это его состояние из забитого Ханя в страстного? И, кажется, у него была возможность это проверить...
читать дальше— Хён? — тихонько позвал Чонин, стаскивая одеяло и чувствуя, как в груди разливается тепло. Хань выглядел таким трогательным во сне, свернувшись в позе эмбриона и мерно посапывая. — Хёо-о-он! — М? — ещё сквозь сон подал голос тот, наконец, разлепляя глаза и устремляя на Чонина изумлённый взгляд. — Привет? — Привет, — усмехнулся тот. — И что мы тут делаем?
Хань сел в постели, и Чонин заметил, что на нём его домашние вещи. Та самая футболка и штаны, в которых он спал позавчера и утром бросил на постели. Странно ли то, что он спит в его ношенных вещах? Чонин подумает об этом позже. Сейчас же он просто неотрывным взглядом следил за всеми его движениями, пытаясь подметить его нынешнее состояние. Хань выглядел растерянным и сбитым с толку, словно сам не очень понимал, что тут делает. Он осмотрелся по сторонам, зевнул, потом, бросив на Чонина немного затравленный взгляд, поднялся с постели и молча побрёл в коридор.
— Эй, ты на вопрос не ответил! — возмутился тот в след, направляясь за ним в сторону кухни. — Я не знаю, — спустя несколько мгновений молчания ответил Хань, зажигая на кухне свет и снова осматриваясь по сторонам. Чонин последовал его примеру и заметил, что стало гораздо чище, чем когда он уходил. Посуда в раковине была намыта, и оставалось лишь надеяться, что Хань не заметил, ну или хотя бы не понял, что было в той кастрюле с прилипшими ко дну волосинками. — Ты у меня все выходные провёл? — Видимо да. — Ты что, сам не уверен? — Тебя не было дома, но тут пахнет тобой. И кругом твои вещи, — он присел на край табуретки и задумчиво уставился в окно, избегая смотреть на Чонина. — Луна сегодня красивая. — Ага, — несколько отстранённо ответил Чонин, садясь на вторую табуретку через стол от него и не сводя с него глаз. Определённо сейчас перед ним был зомби-Хань, а не Хань-любовник, как он окрестил их про себя. Интересно, когда произойдёт и произойдёт ли метаморфоза? Может выпроводить его подобру-поздорову, пока не поздно? Только вот глядя на то, как он мило закусывает нижнюю губу в смятении и теребит пальцами подол футболки, Чонин не мог не признаться себе, что не хочет его прогонять. Хань сейчас такой тихи и робкий, не кричит, не прячется (если не считать отведённого взгляда) и не набрасывается на него. От него просто невозможно отвести взгляд. — Есть хочешь? — вдруг спросил он, так и не повернувшись в сторону Чонина. — Ну... — стушевался тот, — вообще-то да. А есть что? — Есть, — Хань поднялся с табуретки и открыл холодильник, вынимая оттуда чуть подсохшие куски пиццы. — Я не умею готовить, но я заказал.
А может всё не так плохо? Может зелье только в первое время даёт побочные эффекты, а теперь всё наладится, и у них всё станет хорошо? Чонин методично жевал подогретый в микроволновке кусок пиццы и всё не мог перестать любоваться парнем, что сидел напротив него. Хань даже не притронулся к своей еде, лишь продолжая бездумным взглядом смотреть за окно. Так же точно он часто зависал на трибуне, наблюдая за футбольным матчем, даже если тот был не слишком интересным. Сейчас он выглядел вполне обычно, как прежний Хань. Только Чонину хотелось, чтобы он всё же посмотрел на него. Ну, же, хён, я же тебя приворожил, почему ты смотришь за окно? Едва Чонин открыл рот, чтобы окликнуть его, как понял, что его язык будто прилип к нёбу, и он совершенно не чувствует его. В глазах моментально всё поплыло, а тело начало неметь, отчего он выронил из рук нож, что с лязгом брякнулся о тарелку. Лу Хань наконец повернулся к нему, и последнее, что увидел Чонин, прежде чем отключиться, — его голодный взгляд.
читать дальшеСознание стало возвращаться к Чонину сначала гулом в ушах, а затем проступающей словно из мрака картинкой окружающей обстановки. Несколько долгих секунд ушло на осознание произошедшего и на то, чтобы понять, что находится он, слава богу, на кровати в собственной спальне. Он хотел пошевелиться, но не смог, тело совершенно не слушалось его. Язык тоже по-прежнему не ворочался, отчего у него получился лишь какой-то невнятный стон. Он прикрыл глаза и попытался успокоиться, так как им уже начинала овладевать паника. Что происходит?
— Очнулся? — послышался голос совсем рядом, и он снова распахнул глаза. — Не бойся, действие препарата скоро прекратится. Прости, что пришлось пойти на такие меры. Какого препарата? Зачем? Что тут происходит?
Множество вопросов крутилось у Чонина в голове, но он не мог задать их. Однако, действие чего бы то ни было действительно стало отходить, потому что он уже начал ощущать собственное тело. И первое, что он почувствовал — это холод. Только сейчас Чонин понял, что совершенно обнажён. Впрочем, как и Лу Хань, который забрался на кровать и уселся на него сверху, поблёскивая белками глаз в полутьме комнаты.
— Хань? — с трудом простонал он, чувствуя, что ему всё это не нравится. — Давай же, приходи в себя наконец, — плотоядно улыбнулся тот, принявшись разминать пальцами мышцы на его ногах чуть выше колен. Его горячие пальцы создавали контраст с прохладным воздухом, отчего по телу бежали мурашки. — Зачем?.. — Ты бегал от меня, не пускал к себе, выгонял среди ночи, — Хань обиженно поджал губы, при этом старательно продолжая свой немного грубоватый массаж. — Разве я не нравлюсь тебе? — Нравишься, — чувствуя, наконец, силу в теле, Чонин дёрнулся, но тут же разочарованно застонал, понимая, что его руки связаны у него над головой. — Отпусти меня, хён. — Чтобы ты снова меня выгнал? — Я не выгоню. — Конечно не выгонишь, потому что не сможешь, — Хань соблазнительно улыбнулся, — и не захочешь, — а затем, к немалому шоку Чонина, наклонился и прижался горячими губами к его члену. — Боже, хён! — воскликнул тот, снова дёрнувшись и пытаясь уйти от его губ и проворного языка, но не смог.
Подобная горячая картина не раз возникала в его фантазиях, но Чонин и подумать не мог, что однажды сны станут явью. Лу Хань хоть и без соответствующего опыта, но зато без капли стеснения вбирал его в рот, заставляя Чонина стонать только от самого факта, что это с ним происходит. Хотелось запустить пальцы ему в волосы, взять хоть как-то ситуацию в свои руки, но эти самые руки были связаны у изголовья кровати, а он искренне не понимал зачем. Зачем? Он дурак, что прятался от Ханя, но сейчас, ощущая горячий влажный язык на своём возбуждении, он согласен на всё.
— Хорошо, — вдруг выдохнул Хань, выпуская его член изо рта. А затем резко ныряя вверх вдоль его тела, задевая своим возбуждением возбуждение Чонина, ловя его вздох блаженства своими губами и втягивая в долгий жаркий поцелуй. И пока Чонин был вовлечён в приятный процесс, он не сразу заметил, как сдавливает его внизу. Хань судорожно всхлипнул ему в губы, затем чуть больше подаваясь назад, заставляя Чонина изумлённо охнуть. Он насаживался медленно и с большим трудом, явно совсем не подготовленный, но при этом упрямо, словно от этого зависит его жизнь. — Хён, что ты... — начал Чонин, прерывая поцелуй, но Хань ничего не ответил, лишь снова впиваясь в его губы и подаваясь назад. Было скользко и влажно, но даже если он заранее смазал себя, это всё равно было почти невозможно. — Хён, перестань, ни к чему... надо сначала подго... — Тссс, — прошипел тот в ответ ему почти что в рот, упрямо продолжая начатое, причиняя боль и себе, и Чонину. — Зачем? — тот снова дёрнулся, но верёвки на руках по-прежнему не поддались. — Я не знаю, — сдавленно выдохнул Хань, вскидываясь и отталкиваясь от его груди, насаживаясь сильнее. Чонин почувствовал, как ему на грудь упала пара горячих капель, и заметил слёзы на его искажённом гримасой боли лице. — Я сам... ни черта не понимаю... что со мной... Он жалобно всхлипнул, и у Чонина сердце ёкнуло от жалости к нему. Он-то знает, он прекрасно знает, что с ним. И это он в этом виноват.
читать дальшеБыло ужасно, просто до безумия узко, когда Хань всё же начал аккуратно двигаться на нём. И Чонин одновременно сходил с ума от крышесносных чуть болезненных ощущений и ненавидел себя. Его хён иногда всхлипывал или замирал на мгновение, а затем искал новый угол и насаживался снова, вызывая тёмные пятна перед глазами. Хотелось придержать его за талию, задать более мягкий темп, но от Чонина здесь ничего не зависело. Его трахали. Пусть и в таком раскладе, но его трахали, не спрашивая. И он ничуть не возражал. Даже когда заметил кровь, стекающую по внутренней стороне бедра Ханя, он ничего не мог ему возразить.
— Я наверное схожу с ума, — нарушил молчание тот, наконец, находя подходящий темп и постепенно наращивая я его. — Я не могу без тебя. Я всё время думаю о тебе. Я ненавижу тебя и обожаю. Я не хочу этого всего, но я скорее умру, чем не получу, — жарко выдыхал он Чонину в рот, вновь наклонившись к его лицу. И каждая его фараза била больно, но заслуженно. Зелье смогло привязать его к нему, но оно не сможет его заставить полюбить.
Хань был потрясающе красив даже с искажённым болью лицом и налипшей на лоб чёлкой, практически закрывающей его глаза. Чонин чувствовал, как сильно его бёдра сжимают его бока, как короткие ногти впиваются ему в грудь, царапая, словно пытаясь отомстить за свои страдания.
— Мне мало тебя, всегда мало, — продолжал шептать Хань, словно в приступе безумия. — Но я сейчас здесь, с тобой, — попытался успокоить его Чонин, в ответ получая лишь болезненный укус за нижнюю губу. — Мне и этого мало. Я хочу всего тебя, — простонал тот, насаживаясь под новым углом, морщась и глубже впиваясь ногтями в его грудь. — Я хочу разодрать твою плоть, съесть тебя, залезть в твою шкуру, быть и дышать тобой...
Он кончил первым, сжимаясь на Чонине до цветных мушек в глазах. Терпеть такую узость было просто невыносимо, поэтому буквально ещё за два движения Чонин последовал за ним, догоняя его протяжный стон своим собственным. Это было ужасно и потрясающе одновременно, отдавая болью в паху и на искусанных, расцарапанных участках тела, и наслаждением в мозгу. Слова и одержимость Ханя испугали Чонина, но после оргазма он был едва ли в состоянии мыслить трезво. Тем более, он всё равно связан. Так что, если Хань и правда прямо сейчас решит сожрать его с потрохами — деваться ему некуда. Он просто прикрыл глаза, пытаясь отдышаться, и стал ждать своей участи. Снова стало холодно, когда тяжесть горячего, влажного от пота тела пропала с его собственного. Послышался шорох одежды, сдавленные вздохи, а затем Чонин открыл глаза, лишь чтобы увидеть, как хлопнула дверь в его комнату, и он остался один.
— Хён! — крикнул от вслед, не сразу соображая, что произошло. Но ему никто не ответил.
Чонин дёрнулся на месте, потом ещё раз, чувствуя, как путы впиваются в запястья, а затем раздражённо выдохнул. Холод из приоткрытого окна забирался на кровать и неприятно сковывал его всё ещё разгорячённое тело, снова вызывая неприятные мурашки и мысли о словах Ханя. Сейчас он сдержался от своих угроз, но что помешает ему вернуться? Как вообще Чонин смог довести его до такого? Написать на сайте, посвящённом тёмной магии, негативный отзыв касательно рецепта — была идиотская мысль, возникшая в его мозгу в этот момент. Но она волшебным образом приободрила его и дала силы для нового рывка. Оказалось, что он был не так уж крепко связан, потому что тонкая ткань затрещала, позволяя ему, наконец, высвободиться. Первым делом Чонин вновь захлопнул окно, а потом распахнул шкаф и принялся кутаться во все одежды, что попадались ему под руку, игнорируя саднящее чувство в болящих мышцах и ранках, оставленных Лу Ханем вместе с потрясающем послеоргазменным чувством.
Чонин был крайне удивлён, увидев его на следующий день в коридоре университета. Он был уверен, что Хань сегодня не появится, но тот ковылял по коридору, уткнувшись взглядом в пол и до бела сжимая в кулаках лямки своего рюкзака. Вся его походка говорила о том, что вчерашняя ночь Чонину точно не приснилась. Впрочем, как и следы на его собственном теле, которые он с утра обрабатывал перекисью, отдирая от кожи одежду с остатками засохшей крови.
— Хён, — позвал он, поравнявшись с Лу Ханем и пытаясь заглянуть ему в глаза, которые тот ещё больше вперил в пол под ногами. — Хён, постой. Давай поговорим? — Не хочу, — блеклым голосом ответил тот, пытаясь прибавить ходу, но лишь сдавленно зашипел от слишком резкого движения. — Пожалуйста, — Чонин поймал его за рукав безразмерной толстовки и аккуратно потянул в сторону, желая скрыться от любопытных глаз прохожих. То ли у Ханя не было сил сопротивляться, то ли он не хотел, но он всё же последовал за ним.
— Это я виноват. Я во всём виноват, — тут же начал Чонин, едва они оказались на заднем дворе здания, бессовестно прогуливая каждый свою пару. Но зато тут сейчас было пусто, и никто не мог помешать. — Я использовал приворотное зелье, только не считай меня сумасшедшим, прошу. Я приворожил тебя, хён. — Что? — Хань поднял на него тусклый взгляд. — Это правда. Я дал тебе его выпить, и вот... прости меня, я не знал, что будет так. Я не думал. Я вообще не думал, — выпалил Чонин, как на духу, пока ещё чувствовал в себе достаточно смелости для признания. — Но это можно исправить. Ну я надеюсь, что можно. — Зачем? — голос Ханя прозвучал как-то жалобно, словно он вот-вот расплачется. — Я люблю тебя. — Не любишь ты меня, глупый, — Чонин и сам хотел разрыдаться, произнося эти слова, но он должен быть сильным. Вся его затея никому не приносит счастья, он уже это чётко осознал. — Люблю, — упрямствовал Хань, подойдя к нему и неловко, но крепко обнимая изо всех сил. Его объятия были настолько отчаянными, словно он сам себя пытался убедить в своих словах. Две половины боролись в нём: одна, приворожённая твердила о любви, вторая противилась обману. — Если любишь, тогда просто сделай то, что я прошу, — Чонин нехотя выпутался из кольца его рук и залез к себе в рюкзак, доставая оттуда сырое (к его счастью всё ещё целое) яйцо. А затем всучил его в руки недоумевающему Ханю. — Просто держи его. Держи его крепко, обеими ладонями, но не раздави. — Хорошо, — тот сделал, что его просили, изумлённо уставившись в ответ. — А теперь повторяй за мной, — взволнованно выдохнул Чонин. — Любви мне больше не знать, а сердцу холодом пылать... — Любви мне больше не знать, а сердцу холодом пылать. — Вовек разлюбить, безразличием наградить. — Вовек разлюбить, безразличием наградить, — повторил Хань. — А теперь разбей его! С жалким «плюх» яйцо полетело на асфальт, разбрызгивая своё содержимое и пачкая им обоим обувь и низы штанин. Чонин не был уверен, показалось ли ему, что оно изнутри было темнее, чем должно быть обычное яйцо, но он надеялся, что это должно сработать. Отсчитав пять долгих секунд, он решился поднять взгляд на изумлённого Лу Ханя. — Хён, ты как? — поинтересовался он дрожащим от волнения голосом. — Я? — тот изумлённо вскинул брови. — Да нормально. Погоди, Чонин-а, пары начались давно! — вдруг встрепенулся он. — Ага, — опешив, согласился тот. — А чего мы торчим тут? Нам по прогулу впаяют же! — он дёрнул его за рукав и принялся толкать в сторону крыльца. — Ай, во цхао, что ж так всё болит-то!?
Чонин рассмеялся от облегчения, чувствуя собственные ужасно солёные слёзы на языке, когда по пути в аудиторию свернул в мужской туалет и заперся в первой же кабинке. Всё кончено. Всё ведь кончено? Так больно, но так легко, словно он избавился от тяжкого груза, избавил себя от греха.
Будь счастлив, хён. Будь счастлив с тем, с кем ты захочешь!
● ● ●
Сегодня Чонин впервые за последнее время чувствовал приятную усталость и сонливость, когда кутался в одеяло, наслаждаясь прохладой свежего постельного белья и мягкостью своей подушки. Его сердце ещё долго будет тосковать по любви, пусть и фальшивой, Лу Ханя, тело по его горячим прикосновениям, а губы по страстным поцелуям. Но на душе у него потрясающе легко и спокойно. Чонин чуть грустно улыбнулся себе под нос и с блаженством прикрыл глаза, чтобы через секунду шокировано распахнуть их...
Большое спасибо за исполнение! Прочитала еще ночью, но перечитывала и собиралась с мыслями на отзыв. Было очень интересно, во-первых, кто и кого будет привораживать. Порадовали детали, описание приготовлений, сомнения, мысли Чонина. То, как менялся Хань, не понимая, что с ним происходит, но ощущая, что ему нужно быть с Чонином. Его одержимость им, желание завладеть целиком. Как мучился сам Чонин, понимая, что натворил. И что все же решился на то, чтобы разорвать это. Но, автор, концовка!.. Я правильно поняла, что это пришел Хань? Но какой? До сих пор привороженный? Отворот не подействовал? Или как? Или Хань по "старой памяти" тела пришел просто так?.. Мучилась с момента первого прочтения.) Еще раз большое спасибо за такое мистическое и интересное исполнение!
Но, автор, концовка!.. Я правильно поняла, что это пришел Хань? Но какой? До сих пор привороженный? Отворот не подействовал? Или как? Или Хань по "старой памяти" тела пришел просто так?.. Мучилась с момента первого прочтения.)
вот такой вот авторский финт ушами. На самом деле понятия не имею). Ну Хань в добром уме и здравии точно бы к нему не пошёл, так что либо отворот не сработал и Хань пришёл жрать его печень, либо может Чонину вообще померещилось/приснилось/ветка в окно ударила/Сехун вернулся и ключи забыл
Потому что зло - это слишком банально || Неспящий страдатель || Магистр дедлайна || Всё было как в бляду (с) || Солнышко, но хитрожопое
Спасибо большое за исполнение, было интересно и увлекательно) Соглашусь с заказчиком, детали порадовали, как и противоречивые чувства Луханя и эмоциональные метания его и Чонина. Надеюсь, что Лухань всё-таки не сожрёт печень Чонина, ровно как и любую другую часть его тела Было здорово!
-
-
04.11.2014 в 00:58-
-
04.11.2014 в 00:58-
-
04.11.2014 в 00:59-
-
04.11.2014 в 00:59-
-
04.11.2014 в 01:00-
-
04.11.2014 в 01:01-
-
04.11.2014 в 01:01-
-
04.11.2014 в 01:02-
-
04.11.2014 в 01:02-
-
04.11.2014 в 01:03-
-
04.11.2014 в 19:15Прочитала еще ночью, но перечитывала и собиралась с мыслями на отзыв. Было очень интересно, во-первых, кто и кого будет привораживать. Порадовали детали, описание приготовлений, сомнения, мысли Чонина. То, как менялся Хань, не понимая, что с ним происходит, но ощущая, что ему нужно быть с Чонином. Его одержимость им, желание завладеть целиком. Как мучился сам Чонин, понимая, что натворил. И что все же решился на то, чтобы разорвать это.
Но, автор, концовка!.. Я правильно поняла, что это пришел Хань? Но какой? До сих пор привороженный? Отворот не подействовал? Или как? Или Хань по "старой памяти" тела пришел просто так?.. Мучилась с момента первого прочтения.)
Еще раз большое спасибо за такое мистическое и интересное исполнение!
заказчик
-
-
04.11.2014 в 19:27вот такой вот авторский финт ушами. На самом деле понятия не имею). Ну Хань в добром уме и здравии точно бы к нему не пошёл, так что либо отворот не сработал
и Хань пришёл жрать его печень, либо может Чонину вообще померещилось/приснилось/ветка в окно ударила/Сехун вернулся и ключи забылРада, что заказчик, надеюсь, не разочарован)
автор
-
-
04.11.2014 в 22:08-
-
05.11.2014 в 09:36Надеюсь, что Лухань всё-таки не сожрёт печень Чонина, ровно как и любую другую часть его тела
Было здорово!
-
-
05.11.2014 в 18:58ну тык хоррор-фест обязывает
Надеюсь, что Лухань всё-таки не сожрёт печень Чонина, ровно как и любую другую часть его тела
я тобже надеюсь. Спасибо)))
автор