1210 словКогда на город опускается ночь, повсюду загораются фонари, своим желтым светом согревая серый засыпающий город. Все меньше скучных и бесконечно спешащих по делам людей и офисных крыс, на улицах появляются любители клубов, и на смену бесцветного бегущего мимо существования приходит ночная жизнь. С той улицы, и вон той, и там, через два квартала тоже, доносятся биты знакомого всем клубняка, а спустя некоторое время и несдержанные крики пьяных в ничто подростков. Милые парочки давно скрылись с улиц, теперь тут орудуют похоть, бухая страсть и животное желание.
Пока весь город на время погружается в бездну непроглядного угара и танцев до рассвета, два миловидных, на первый взгляд, приличных парня начинают воплощать в жизнь свои задуманные задолго до этой ночи темные дела. Они настолько темные, что сливаются с черной водолазкой, кожаными перчатками, драными жесткими джинсами и высокими сапогами одного из пройдох.
Его зовут Ан Джехе, и он не заполучил хорошей репутации всеми своими немалозначными поступками. Поэтому теперь на смену богатеньким друзьям и бесконечным девочкам-на-одну-ночь пришел тот, кто заставляет уйти скользкое чувство ненужности и страха на задний план.
У Чихо было несложно заполучить к себе в помощники длинноволосого Джехе, который был до неприличия красив. К сожалению для самого господина Ана, но к счастью Чихо, тот оказался наивен и прост как коробок спичек, что и позволило ему поддаться на все уловки корыстного Зико, позже – смириться с его новым прозвищем «детка», а затем совсем неприлично раздвинуть ноги перед У. Тот получил сполна, но после долгих копаний в самом себе не бросил бывшего ольджана на обочине без единой воны в кармане и с синяками и засосами по всему телу, оставленных в порыве страсти.
Теперь они вдвоем, парой, орудуют по местным банкам, галереям и другим заведениям, посещение которых сулит либо хорошие деньги, либо нехилый срок за решеткой. И этой ночью их жертвой становится популярный нынче музей, славившийся своей коллекцией произведений искусств и парочкой историй о блуждающих там по ночам призраках и воющих из углов чудовищ.
Ни Джехе, ни Чихо в эти «сказки» не верили, ни в детстве, когда их пугали бабайкой, ни сейчас, когда на кону стоит огромный куш. Тонкие пальцы умело орудуют отмычкой, пока Зико что-то корректирует в подаче электричества к сигнализации. Парни понимают друг друга без слов, и стоит одному кивнуть, второй понимает этот жест так, как надо – значь это «уходим», «вали его» или же «молодчина». Взломать незамысловатую систему сигнализации оказывается более простым делом, нежели вскрыть три замка. Однако и металлические охранники поддаются и пропускают двух преступников внутрь. Действовать надо быстро, но прежде десять раз обдумав любое свое движения или лишний глоток воздуха. Но и это не представляет особого труда парням, которые уже пробираются к главной зале, где поднявшись по лестнице, завернув за угол и пройдя еще пару тематических выставок, найдется то, зачем они сюда пришли – витрина с самыми дорогими в стране украшениями, с которых сдувают пылинки и за которыми бдят охранники, стоит набежать очередной толпе туристов. И сегодня Чихо решил лишить коллекцию музея этих недешевых экспонатов.
Темнота друг молодежи, но не только молодежи, но еще и преступников, которым только на руку сливаться со стенами, что они с успехом делают до очередного поворота. За их спиной что-то шуршит, как страницы книги, но источника звука не обнаруживается, поэтому оба решают, что им просто показалось, и, совершенно не задумываясь о последствиях, продолжают свой недлинный путь. Фонарик в руках Зико светит приглушенно, но достаточно освещает ковер с длинным ворсом, по которому они бесшумно перемещаются от экспоната к экспонату. Когда Чихо отстает, Джехе не замечает этого, заворачивая за очередной угол, лишь вытягивает шею и щурит глаза – впереди светлый зал, освещаемый лунным светом, льющимся из высокого застекленного потолка.
- Чи-ко, - напряженным зовет его Хе, по слогам, протягивая каждую гласную. – Еще немного, и мы богаты.
Шепот застревает в горле, потому что вдруг кажется, что кто-то открыл окно, и по всему коридору пронесся ледяной порыв ветра. Кожа покрывается мурашками, а руки Джехе касается мягкая ладонь, которую тот хочет сжать, но упускает из-за своей глупой распущенности и невнимательности – чужое дыхание кубиком льда прокатывается по шее, от этого становится то ли хуже, то ли лучше, а Ан прикрывает глаза.
- Я, конечно, знал, что ты извращенец, но не думал, что ты начнешь приставать ко мне прямо здесь, - чуть громче от раздражения бормочет парень и делает шаг вперед, отрываясь от навязчивых прикосновений.
- Идиот что ли? – Чихо несдержанно ругается и направляет на напарника фонарик. – Совсем что ли умом тронулся, дебил?
Джехе даже и ухом не повел бы на оскорбления, но дело в том, что Зико даже не то чтобы рядом не стоял, он только вышел из-за дальней стены. И теперь Хе становится страшно до вспотевших ладоней и затоптавших его позвоночник мурашек. В ушах фонит как в сломанных наушниках, он резко разворачивается и несется к парню, сшибая того с ног и заставляя уронить фонарик.
- Ты чертов кретин, Ан Джехе, - рычит сквозь зубы Чихо и прислоняется к стене, приводя равновесие в порядок после неслабого столкновения. А когда его шеи касаются ледяные пальцы, он практически готов поклясться, что сам пойдет и сдаст этого мудака в участок, как только они отсюда выйдут. – Пусти меня, черт бы тебя побрал, отпусти, я задохнусь!
Только никто отпускать не собирался, а за затылком холодная рама картины, и парень думает, что он сам сейчас прикончит своего напарника, наплевав на последствия. Осознание приходит с опозданием, когда глаза, привыкшие к темноте, едва ли различают худощавую фигуру Хе у другой стены, еще одну вытянутую фигуру у соседней картины, а рука, что обхватывала его шею, начинает с силой тянуть внутрь картины.
Под веками расцветают замысловатые узоры, Зико закатывает глаза и болтает ногами, дергается как рыба на удочке, потому что хватка у внезапно ставшей костлявой руки неожиданно сильная, но и та пропадает, когда ползавший все это время по полу Джехе находит фонарик, вылетевшие из него батарейки и наводит свет на У. Парень готов поклясться, что он почувствовал, как смотрит на них тень у соседней картины, и тогда же он подрывается с места, подхватывая Хе чуть ли не подмышку и несется подальше отсюда.
Но за поворотом еще поворот, и за углом оказываются бесконечные коридоры, из них рисуется лабиринт, и тогда к горлу подкатывает тошнота, всячески заставляя захлебываться мерзким страхом и ужасом, который испытывает жертва, загнанная в угол. Зико валится на пол и практически кубарем влетает в стену, Джехе, кажется, стал окаменевшей глыбой, потому что двигаться он не может, он замерев как статуя вгоняет Чихо в еще больший ступор. Когда тот хватается за тонкие пальцы и пытается докричаться до напарника, начинает звенеть в ушах, и с каждой секундой все громче, а когда звук становится невыносимым, У срывается на крик, но Хе его так же старательно не слышит.
Зико молится, чтобы это просто была глупая шутка, но это больше похоже на слишком хорошо проработанную компьютерную графику, в текстурах которой подвисает объект под именем «Зико.ехе» и так нехило стрянет, что программа дает сбой, он кричит, срывая голос, жмурится, открывает глаза, резко подается вперед и врезается лбом в лицо ольджана.
- Мать. Твою. За ногу. Чихо. – раздраженно бормочет парень, потирая переносицу. – Орет, дергается, спать не дает, я его бужу, спасаю от кошмаров, а он меня еще и бьет?
И лишь спустя минут десять безмолвия, парень отвисает, приводит окончательно сбившееся дыхание в порядок, медленно поворачивает голову на напарника и качает головой. - Если я еще хоть раз захочу наведаться в этот музей, - Зико шипит, будто вещает о какой-то обители зла, - даже во сне… не смей меня туда пускать. Ни за что.
Немного непонятно прошлое дуэта и почему ольджан именно ольджан, да ещё на обочине. Заключительная часть, в самом музее, очень даже вкусная. Спасибо. )) Заказчик.
-
-
05.11.2014 в 00:50-
-
05.11.2014 в 22:42Заказчик.
-
-
05.11.2014 в 23:15но автор рад, если заказчику по душе. Спасибо
автор